Проблемы литератур Дальнего Востока

416 Проблемы литератур Дальнего Востока представлено безоценочно. В «Храме бамбукового леса» описывается лишь храм, куда лирический герой будто манит нас за собой: «Ухо дивится буддийским сло- вам, слышен легкий перезвон колокольчиков» [14, с. 614]. В 28-м томе сборника «Домик отшельника в Цяншане» в таких стихотворениях, как «Пик Тяньчжу», «Скала Лаосэн», «Каменная стела Мэйжэнь», «Пик Чжаньци», «Пик Чжоби» при- сутствуют описания от третьего лица. В стихотворениях Державина повествование от третьего лица можно уви- деть, например, в стихотворении «Крестьянин и дуб»: Рубил крестьянин дуб близ корня топором; Звучало дерево, пускало шум и гром, И листья на ветвях хотя и трепетали, Близ корня видючи топор, Но, в утешение себе, с собой болтали, По лесу распуская всякий вздор. И дуб надеялся на корень свой, гордился И презирал мужичий труд; Мужик же все трудился И думал между тем: «Пускай их врут: Как корень подсеку, и ветви упадут!» [17, с. 287] Почти все стихотворение представляет собой сцену, где лирический герой кажется богоподобным всемогущим «рассказчиком», который может проник- нуть в «мысли» дерева и крестьянина, говорить от их лица, но без какой-либо оценки. Такой невидимый говорящий редко встречается в стихах Державина, в его произведениях чаще присутствует обращение ко второму лицу — «к тебе». Например, в стихотворении «Радуга» герой говорит о радуге во втором лице, он наделяет ее эмоциями и жизнью, но совершенно не раскрывает свои эмоции. В произведении «Орел» герой постоянно обращается к птице «на ты», изображая его, парящего в горах. В «Ласточке» говорящий так же использует второе лицо и через диалог фактически смотрит на мир глазами птицы, а в конце стихотво- рения появляется сам: «Душа моя! гостья ты мира». В первом четверостишии «Пчелка» так же присутствует первое лицо: Пчелка златая! Что ты жужжишь? Все вкруг летая, Прочь не летишь? Или ты любишь Лизу мою? [17, с. 245] Можно сделать вывод, что в стихотворениях о природе Г. Р. Державина гово- рящий появляется чаще и отчетливее, чем в произведениях Юань Мэя.