Проблемы литератур Дальнего Востока

323 3. Пути развития китайской литературы в XX и XXI веках героя своеобразным «мостиком», соединяющим его с образом любимой бабуш- ки. Со смертью последней также связан один мистический сюжет. Когда бабушка Минляна умерла, то вместе с ней погибло и растущее во дворе ее дома фини- ковое дерево, которое в итоге срубили и продали одному из плотников. Позже Минлян задался целью найти хотя бы часть этого дерева, чтобы сделать из него вывеску для своего ресторана. В итоге, заполучив вывеску, Минлян видит сон, « в котором под ожившим финиковым деревом, развлекая друг друга “заливалка- ми”, отдыхала целая компания. Среди них были и бабушка, и дедушка, и гадатель Лао Дун, и герои бабушкиных “заливалок”… » [7, c. 288]. Любопытным образом выстраиваются у Минляна отношения с матерью, ко- торая повесилась, когда мальчику было три года. В день похорон мальчик нахо- дит в доме фотографию мамы, на которой та запечатлена в сценическом костюме Белой змейки, и кладет ее к себе за пазуху. Отныне это фото мальчик всегда носит с собой, даже когда перебирается с отцом в другой город. Далее обстоятельства складываются таким образом, что через три года в эту фотографию переселяется душа его умершей матери. Попутно заметим, что на всем протяжении романа душа матери Минляна несколько раз меняет место обитания. Одно время она живет в старой театральной афише, затем переселяется в бывшего партнера по сцене, чтобы тот «перевез» ее в Ухань, где она перебирается в фотографию, ко- торую в память о ней хранит ее сын. Затем это фото обнаруживает мачеха Мин- ляна, и история приобретает еще более мистический характер: догадавшись, что фотография стала обиталищем для бывшей супруги ее мужа, ревнивица относит ее к настоятельнице Ма. Как сообщается в романе, « настоятельница Ма была даосской монахиней; в молодости она ушла в монастырь Байцюэань, но потом вернулась к мирской жизни и открыла даосский гадательный салон. Помимо пред- сказаний, она также пускала в ход даосскую магию и укрощала демонов. Она мог- ла управляться как с демонами в мире людей, так и с демонами в мире духов. До- ведись кому-то столкнуться с нечистой силой, он тотчас обращался к настоя- тельнице Ма» [7, c. 115]. В итоге настоятельница Ма пришпиливает фотографию с матерью Минляна на специальную доску и щедро утыкивает ее иглами. Той же ночью мальчик видит маму во сне: оказавшись в каких-то колючих кустах, та умоляет его о помощи. Чтобы спасти маму, на помощь Минляну прилетает свет- лячок, в которого на время превратилась настоятельница Ма. Позже этот свой поступок монахиня объясняет Минляну так: « Я ее приколола, я же ее и спасла; это называется отложить нож и тотчас стать Буддой » [7, c. 208]. Такого рода абсурдные ходы для творчества Лю Чжэньюня весьма характерны; их функция состоит не только в том, чтобы акцентировать какую-то проблему, но и в том, чтобы обозначить ироничное к ней отношение. Продолжая анализировать круг общения Минляна с точки зрения присут- ствия в нем элементов мистики и фольклора, стоит обратить внимание на мест- ного гадателя Лао Дуна, который умеет читать знаки судьбы, гадать по костям, проводить прямые эфиры с душами из потустороннего мира и т. д. Лао Дун— это один из тех персонажей романа, который обеспечивает связь между миром ре-