Проблемы литератур Дальнего Востока

258 Проблемы литератур Дальнего Востока носительно Тяньтай» [41, c. 1]. На уровне философской «метафизики» это очень меткое определение для китайской средневековой школы Тяньтай. Однако нас больше интересует , можно ли на «метафизическом» уровне интерпретации кон- кретных текстов, хотя бы с точки зрения «иноверных канонов», также назвать «рубежом для китайской философии» и литературные памятники школы Тянь- тай? Артур Райт проницательно заметил: «Ее (школы Тяньтай) базовые методы по упорядочению противоречивых буддийских воззрений — это своего рода исторический релятивизм, восходящий к классической философии вплоть до эпохи Чжоу» [42, c. 60]. Хотя оценка Райта имеет довольно обобщенный харак- тер, нам она кажется очень меткой, поскольку в ней можно найти множество совпадений с результатом проведенного нами анализа небуддийских канонов и литературы в жанре и шу школы Тяньтай. Сунский монах Цзань-нин в «Сэн ши люэ» ( 僧史略 , «Краткая история буд- дийского монашества») писал: Наваждению Мары необходимо оказывать сопротивление, лучшая техника оказания сопротивления — знать сведения о враге. Сведения о враге в Индии [содержатся] в Ве- дах, в Китае — в канонах. Поэтому в монастыре Чжиюань-сы есть книгохранилища Вед и канонов, среди них собрано множество разных книг из мириад миров. Буддой до- зволено их чтение, чтобы усмирять иные учения, но не дозволено, опираясь на них, [строить] воззрения [43]. Как мы видим из данного отрывка, в буддийской мысли «внешние нау- ки» и связанные с ними «иноверные каноны» изначально рассматривались как «враг» и «сведения о враге». «Китайские каноны», безусловно, указывают здесь на конфуцианскую каноническую литературу. В период Средневековья в силу своеобразия формы конфуцианских толкований жанр и шу быстро получил ши- рокое распространение, поэтому буддийские «иноверные каноны» также вклю- чают в себя большое количество текстов и шу , что кажется довольно логичным. Выше мы лишь в общих чертах описали ключевые особенности культуры конфуцианских и буддийских рукописей, в частности некоторые аспекты их вза- имодействия и взаимопроникновения, наиболее ярко проявившиеся в области утраченных текстов. Что касается китайских или дуньхуанских средневековых рукописных памятников, сохранившихся в японских коллекциях, количество буддийских текстов, несомненно, значительно превосходит число произведений, относящихся к утерянным канонам и трактатам конфуцианской традиции, во всяком случае на данный момент. Если смотреть несколько шире, во II–IV веках в Европе происходил процесс перехода от свитков к кодексам [44, c. 34–37]. При этом начался данный процесс с Библии, и, таким образом, именно религиозный фактор оказал наибольшее воздействие на развитие книгописной культуры, что во многом подобно обстоя- тельствам взаимодействия между конфуцианством и буддизмом в Китае. Период правления династии Тан называют «золотым веком китайского Средневековья» [45]. А по мнению С. Адсхеда, при танском императоре Сюань-