Проблемы литератур Дальнего Востока

122 Проблемы литератур Дальнего Востока Большинство аллюзий в тексте относятся к буддизму. Присутствуют и да- осские мотивы: созерцательная связь с природой и простая, аскетическая жизнь в соответствии с природным порядком. Например, в описании его скита подчер- кивается, что в построенном им доме нет ничего лишнего и ничего того, чего ему не хватает, — ровно столько, сколько ему нужно. Также указано, что в доме есть несколько конфуцианских, буддийских и даосских книг. Таким образом, автор намекает на присутствие трех основных духовных направлений в его культур- ном и ментальном пространстве. Синхронность между природой и внутренним состоянием выражается синтаксическим параллелизмом следующим образом: «Вокруг была гармония, а в душе моей — мир» ( 《外适内和》 ). Мотив слияния с внешним миром также присутствует в описании. Представленная идиллическая картина изображена в деталях, включая разнообразные природные элементы, большинство из кото- рых носят символический характер, например изображение бамбука, который не только воспринимается на Западе как один из символов Китая, но и традицион- но занимает важное место в китайской художественной литературе. Он известен как один из так называемых «Четырех аристократов» — бамбука, цветков сливы, орхидеи и хризантемы. У самого Бо Цзюйи есть труд под названием «О выра- щивании бамбука» ( 《养竹记》 ) [14]. В нем он представляет качества бамбука, которыми должен обладать благородный человек, — устойчивость ( 固 ), прямо- линейность ( 直 ), твердость ( 贞 ) и «пустота» ( 空 ) — в сердцевине бамбука и со- ответственно в человеке, что передается также выражением: «Его сердцевина пуста, чтобы воплощать Дао» ( 《 竹心空，空以体道》 ). «В этом тексте Бо Цзюйи сделал акцент на проникновение созерцания — очевидно, что внутренние ка- чества бамбука видны не всем, а только требовательный к себе глаз, ищущий мудрости, совершенства и единства с Небом, способен извлечь из всего уроки, необходимые для достижения его идеалов» [15, c. 239]. На проникновение в суть вещей намекает автор и в «Записках из дома от- шельника в горах Лушань»: «Теперь, когда я стал здесь хозяином всех вещей, они открылись мне, и я достиг их природы» ( 《今我为是物主，物至致知，各以类 至》 ). Ниже приведены конкретные упоминания о буддийских монахах, живших в горах Лушань, — Хуэйюн ( 慧永 ), Хуэйюань ( 慧远 ), отшельник Цзунбин ( 居士 宗炳 ) и Лэй Цыцзун ( 雷次宗 ). В конце текста автор возвращается к своей личной истории и указывает при- чину, по которой он оказался в горах Лушань, а именно понижение в должности, за которое он был отправлен в Цзянчжоу. Но, по сути, то, что так сложились обстоятельства, оказалось для него «лучшим шансом, данным мне Небесами, и лучшим местом, данным мне Землей» ( 《是天与我时，地与我所》 ). Произведе- ние завершается картиной мечты, которую хотел бы достичь Бо Лэтянь, и таким образом текст проходит через прошлое горы Лушань с буддийскими монахами, жившими на несколько сотен лет раньше, через настоящее, описанное автором, и заканчивается идеей будущего.