Проблемы литератур Дальнего Востока

105 1. Бо Цзюйи и его вклад в китайскую литературу речь складна; когда речь складна, то звуки легко входят в уши. Когда вид четко обозна- чен, то чувства ясно выражены; когда чувства ясно выражены, они легко передаются. И тогда оказываешься способен объять собою великое, хранить внутри себя глубокое, пронизывать мельчайшее, проникать в тесное; верх и низ уподобляются друг другу и соединяются в одном дыхании; печаль и наслаждение сливаются воедино, и сотни замыслов обретают возвышенную ясность [5, с. 960]. Если провести тщательный анализ этого суждения, то истоки конфуциан- ских воззрений Бо Цзюйи можно свести к трем пунктам. Во-первых, истоки восходят к значению воспитательной роли «Книги пе- сен». Каноноведение Ханьской и Танской династий впервые четко определило «последовательность Шестикнижия», то есть в методологии каноноведения раз- ная последовательность «Шестикнижия» указывает на разные системы конфу- цианского воспитания. Лу Дэмин, танский ученый, перечисляет три «последова- тельности» в своем труде «Цзиндянь шивэнь»: В «Пятикнижии» и «Шестикнижии» мудрецы излагают [свое] учение, наставляют в важных делах, и неважно, что имеются короткие и длинные [каноны]. Однако в те времена, когда добрые [порядки] приходят в упадок, лекарство прикладывается тогда, когда болезнь [уже] серьезна, традиции не соблюдаются, неужели очередность [кано- нов] будет забыта? Поэтому очередность в [разные времена] была разной. Как ука- зано в «Книге ритуалов» (глава «Цзинцзе») — «Книга песен» является первой [в оче- редности]; как записано в «Семи сводах» и «Библиографических разделах» — «Книга перемен» является первой; в «Семичастном каталоге» Жуань Сяосюя говорится то же самое; у Ван Цзяня в «Семи записях» — «Канон сыновней почтительности» является первым [10, с. 4–5]. Вероятно, начиная с доциньской эпохи и до среднего и позднего периода династии Восточная Хань конфуцианская школа располагала последователь- ность «Шестикнижия» чаще во главе с «Книгой песен», а именно: «Книга песен», «Книга истории», «Книга ритуалов», «Книга музыки», «Книга перемен» и «Вёсны и осени». Как сказано в «Чжуан-цзы» (глава «Тянь юнь»): «“Книга песен”, “Книга истории”, “Книга ритуалов”, “Книга музыки”, “Книга перемен” и “Вёсны и осени” формируют “Шестикнижие”» [11, с. 531]. Чжу Си, южносунский ученый, ком- ментирует это следующим образом: В древности тот, кто [являлся] ученым-конфуцианцем, изучал только «Книгу песен», «Книгу истории», «Книгу ритуалов» и «Книгу музыки». [Если] говорилось о «соблюде- нии установленного этикета», то в [этом] находили радость. Подобно тому, как при- дворный гадатель держал в руках «Книгу перемен», «Вёсны и осени» держал придворный историограф, ученые хорошо знали оба [сочинения], [однако] это не являлось [их] ос- новным занятием [12, с. 887]. Из «Цзо чжуаня», «Речей царств» и других исторических текстов периода Чуньцю можно увидеть, что «Канон песен», «Канон истории», «Канон ритуалов» и «Канон музыки» в основном цитируются в диалогах между благородными му-