Проблемы литератур Дальнего Востока. Часть 1

Новые вопросы изучения классической китайской литературы... Issues of Far Eastern Literatures. Vol. 1. 2018 351 первое и бросается с моста, а подросший сын, узнав о своем происхождении, предпочитает забыть о корнях и предательски хоронит эту тайну… Как ото- звался о романе директор Музея современной китайской литературы У Ицинь, это произведение «рождает чувства, которые появляются при прослушивании «Патетической симфонии» Чайковского» [11, с. 100]. И мы с ним согласимся, потому как роман переполнен теми же вечными вопросами о смысле жизни, смерти и наконец бренности существования. И в том и в другом случае «песнь» остается недопетой, выдуманный идеал оказывается недостижимым. Дун Си то и дело ставит своего героя перед выбором, и тот, совершая очередной шаг, все больше отдаляется от той жизни, о которой мечтает. Автор не просто описывает ряд неудач, сопровождающих героя, а проникает в его мысли и чувства. Чита- тель постоянно наблюдает внутренний диалог главного героя с самим собой, где Ван Чанчи взывает к своей совести, пытается вспоминать о стержневых вещах, формирующих моральный облик человека, но тупиковое положение раз за разом вынуждает его на крайние шаги. Сначала Ван Чанчи пытается переломить судьбу вполне цивилизованными способами, он отдает приоритет образованию и честному труду, но в современном больном обществе это, увы, выглядит как анекдот. И тогда во всей своей неприглядности на сцену выходит тема «униженных и оскорбленных». В китайской критике, рассматривающей тему мигрантов, довольно часто можно увидеть отсылки к Ф. М. Достоевскому. Литературовед Ши Сюцзюань, анализируя роман Дун Си, видит картины безысходности и отчаяния сходные с теми, которые можно наблюдать в рома- нах «Преступление и наказание», а также «Униженные и оскорбленные» (см. подробнее [10, с. 158]). Отец и мать Ван Чанчи занимаются тем, что попрошай- ничают на улицах, его жена устроилась работать проституткой в СПА-салон, сам он из-за травмы на стройплощадке становится импотентом. Герои Дун Си еле-еле сводят концы с концами, но при этом мечтают, чтобы кто-то из их рода проник в городскую элиту. Такую же миссию до Ван Чанчи имел и его отец. Даже став калекой, он не желает сдаваться. Но никакие старания не в силах избавить их от предначертанной «судьбы деревенского жителя». Тем не менее какой бы сложной не была суровая реальность, герои находят в себе силы всю свою любовь направлять на новое поколение. Другими словами, их приоритеты лишены эгоизма, они делают это не ради себя. Шаг за шагом автор подталки- вает Ван Чанчи к последней черте. Облик современного общества, где герой ценой собственной жизни меняет судьбу будущего поколения, настораживает и пугает. Да и цена такого обретения весьма сомнительна. К примеру, критик Пэн Тяньцзин задается вопросом, «а стоило ли переиначивать судьбу рода, если в конечном итоге отпрыск на свой род наплевал» [9, с. 80]? Да, он стал другим, теперь он причастен к элите, но отсутствие у него ценностных ориен- тиров сводит на нет все усилия Ван Чанчи. Никакого чувства гордости, сим- патии и понимания этот представитель третьего поколения, увы, не вызывает.