Проблемы литератур Дальнего Востока. Часть 1

Жизнь и творчество Хань Юя Issues of Far Eastern Literatures. Vol. 1. 2018 35 в данном контексте не может быть поставлен. Актуальный для конфуцианства ификтивный для даосизма феномен столкновения разных видов долга это, прежде всего, источник столь нежелательного, с точки зрения даосов, эмоционального беспокойства. Образ жизни героев «Повествования…» можно назвать уединенным. Хань Юй использует общепринятое и лишенное каких бы то ни было негативных коннотаций выражение иньцюй ( 䳀ት yǐnjū), «жизнь вдали от мира», «без чиновного места». С другой стороны, поведение лишенных гражданской позиции людей Хань Юй характеризует как бегство ( 䘳 táo) от мира прочь во мрак ( ߕ᰿ hūnmíng). Среди тех, для кого вино стало способом эскапизма, худшими являются люди, устранившиеся от сопряженных с несением государ- ственной службы тревог и волнений. По мысли Хань Юя, неуспокоенность, неудовлетворенность Жуань Цзи и Тао Цяня является главным свидетельством их высоких нравственных качеств. Пристрастие к вину само по себе еще не исключает благородства натуры, оно также не является признаком по-даоски эксцентричного ненормативного поведения. Для ХаньЮя винопитие это скорее метафора бездействия, как вынужденного, так и добровольного, такой элемент стиля жизни, под которым подразумевается невостребованность. Отправной точкой размышления Хань Юя в послании к сюцаю Ван Ханю становится литературное произведение его предка. Хань Юй развивает свою мысль и упоминает относящийся к периоду правления Дэ-цзуна случай: «в это время, потомок из „деревни пьяниц“ за прямоту свою и честность со службы прогнан был своей»  1 . Далее выясняется, что адресат послания, потомок Ван Цзи, и есть тот самый государственный муж. У ХаньЮя, между тем, речь идет не только о кровном родстве. Интересующим ХаньЮя элементом преемствен- ности тут, конечно, является и не любовь к вину, а некоторый, отличающийся прямотой, образ мыслей. Но, вместе с тем, чтобы высказать какие-то свои чаяния и выразить беспокойство чьей-нибудь судьбой, Хань Юй словно не нуждался в реальном поводе. В обращении к сюцаю Ван Ханю, он, очевидно, ведом тем вдохновением, которое вселило в него чтение «Повествования…»; фигура Ван Ханя выполняет скорее служебную функцию, поскольку наличие живого адресата усиливает эмоциональную напряженность обращения. «Область, где пьяницы живут», «обитель пьянчуг», «деревня пьяниц», за этими выражениями перевода скрывается одно единственное, взятое из творчества Ван Цзи, выражение оригинала — цзюйсян ( 䞹ґ zuìxiāng). Говоря о сюцае Ван Хане как о представшем перед ним во плоти, Хань Юй сетует, что не способен оказать Ван Ханю реальную помощь. «Как жаль, что у меня нет сил для поддержания этого сюцая , да и слова мои едва ли в глазах людей 1 Шедевры китайской классической прозы в переводах академика В. М. Алексеева: в 2 кн. Кн. 2. М., 2006. С. 85.